Вот уже около десяти лет я чувствую угрызения совести относительно плановых детских прививок. Началось все это с моей непоколебимой убежденности в том, что люди имеют право собственного выбора, но скоро я обнаружил, что я не могу делать прививки и тогда, когда родители просили меня об этом.

Попытка устранить из биосферы целые виды микробов неизбежно должна нарушить баланс Природы так, что нам это трудно даже вообразить. Еще больше пугает то, что появляются все новые вакцины лишь потому, что мы имеем техническую возможность сделать это, демонстрируя наше право как цивилизации взять эволюцию под своей контроль.

Даже если бы мы были уверены, что прививки не приносят вреда, остается фактом, что они обязательны, что от всех детей требуется подвергнуться им, невзирая на индивидуальную восприимчивость, не говоря уже о желаниях родителей или самих детей.

Большинство людей с готовностью принимают идею о том, что иногда определенные законы необходимы для общественного блага, хотя кому-то они и приходятся сильно не по вкусу. Но в нашем случае речь идет о введение чужеродных белков или даже живых вирусов в кровоток всему населению. Только по одной этой причине публика имеет право получить убедительные, не оставляющие никаких сомнений доказательства того, что искусственная иммунизация безопасна и эффективна, что она не представляет собой никакой опасности для здоровья и что угроза соответствующих болезней настолько серьезна, что требует вакцинации всех и даже, если это необходимо, против их желания.

К сожалению, убедительных доказательств безопасности и эффективности никогда не было представлено. Но даже имейся они в наличии, использование прививок против болезней, которые более не распространены и не опасны, вряд ли может быть сочтено необходимым. Наконец, даже если бы эта необходимость существовала и искусственный иммунитет был бы достойным ответом, решение о вакцинации оставалось бы по своей сути чисто политическим, затрагивающим общественное здравоохранение и безопасность всех людей, а это слишком важные вопросы, чтобы решать их по чисто научным, техническим или любым другим критериям, которые стоят выше ясно выраженного настроения того общества, к которому они применяются.

По всем этим причинам я хотел бы представить ниже аргументы против плановых прививок настолько ясно и убедительно, насколько я могу это сделать. Все сказанное мной отнюдь не является формальной теорией, требующей точных доказательств или опровержений, но лишь попыткой объяснить мой собственный опыт — факты, наблюдения, размышления и гипотезы, в своей совокупности повлиявшие на меня. Я предлагаю все это публике, потому что растущее число отказов родителей прививать своих детей редко открыто декларируется и воспринимается серьезно. Нас учат воспринимать прививки как свидетельство нашего лояльного участия в ничем не сдерживаемом росте научных и индустриальных технологий, совершенно пренебрегающих долгосрочными последствиями для здоровья человека как биологического вида, не говоря уже о равновесии в Природе в целом. Лишь по одной этой причине совершенно необходимо выслушать и противоположную сторону.

ЭФФЕКТИВНЫ ЛИ ВАКЦИНЫ?

Существует широко распространенное мнение, что с момента введения массовых прививок произошло значительное снижение показателей распространенности и тяжести течения соответствующих болезней. Но поспешное предположение, что оно было достигнуто именно благодаря прививкам, остается недоказанным, и по сей день вызывая сомнения у видных специалистов в данной области. С коклюшем, например, оба показателя — и распространенность, и тяжесть течения — начали резко снижаться задолго до начала использования вакцин.1 По этому поводу эпидемиолог С. С. Дауер (C. C. Dauer) еще в 1943 году заметил:

Если смертность [от коклюша] продолжит снижаться с той же скоростью в течение ближайших пятнадцати лет [как это было в предыдущие пятнадцать], будет исключительно трудно статистически показать, что [вакцинация от коклюша] сыграла хоть какую-то роль в снижении смертности от этой болезни.2

Почти то же самое можно сказать не только о дифтерии и столбняке, но и о туберкулезе, холере, тифе и других массовых заболеваниях прошлых лет. Они начали быстро исчезать в конце девятнадцатого столетия. Несомненно, в какой-то мере это было результатом улучшения санитарных условий и здравоохранения, но в любом случае это произошло задолго до антибиотиков, прививок или каких-либо других особых медицинских мероприятий по борьбе с этими болезнями.3 Подобные размышления побудили известного микробиолога Рене Дюбо (René Dubos) заметить, что инфекционные болезни со временем претерпевают определенные естественные изменения независимо от использования лекарств или вакцин, в чем симбиотические и бессимптомные инфекции гораздо более схожи, чем явные болезни:

Едва ли это осознается, но, тем не менее, остается фактом то, что животные и растения, так же как и человек, могут мирно уживаться со своими злейшими врагами. Мир захватила навязчивая идея о том, что полиомиелит может убивать или калечить тысячи несчастных жертв ежегодно. Тем удивительнее, что миллионы детей заражаются полиовирусами, и эта инфекция не приносит им никакого вреда. Однако поражает умы не это, а отдельные драматические случаи конфликта между человеком и микробами. В то же время общеизвестный факт, что вирус может жить в организме, не вызывая болезни, принимается во внимание менее охотно.4

Основные данные об эффективности вакцин относятся к недалекому прошлому. Ведь страшные эпидемии полиомиелита 1940-1950-х годов никогда более не повторялись в развитых странах, а корь, паротит и краснуха, которые еще в предшествующем поколении были наиболее часто встречающимися детскими болезнями, стали гораздо менее распространенными в своих классических, острых формах со времени начала массового применения прививки вакциной MMR.

Но каким образом прививки достигли этих изменений, до сих пор непонятно, хотя большинство людей не сомневаются в их эффективности. Возникает неприятное предположение, что механизм действия прививок заключается вовсе не в выработке подлинного иммунитета. Это подтверждается продолжающимися вспышками указанных выше болезней даже в популяциях с высоким уровнем иммунизации. Наблюдаемая разница в показателях распространенности и тяжести течения заболевания среди привитых и непривитых часто оказывается гораздо менее впечатляющей, чем ожидалось, а в некоторых случаях вообще незаметной.

Например, во время недавней вспышки коклюша в Британии заразилось значительное число даже полностью привитых детей, а процент серьезных или смертельных осложнений был лишь немного ниже, чем у непривитых.5 Во время другой вспышки коклюша 46 из 85 обследованных полностью привитых детей в конечном счете заболели.6 В 1977 г. в студенческом городке Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе согласно тщательному серологическому тестированию было зарегистрировано 34 случая заражения корью среди студентов, 91% которых были "иммунными".7 В Пекосе (Нью-Мексико) в течение нескольких месяцев 1981 г. в 15 из 20 зарегистрированных случаев кори больные были привиты, причем некоторые из них совсем недавно.8 Недавнее обследование учащихся шестых классов в полностью привитом городском сообществе продемонстрировало, что около 15% детей в этой возрастной группе все еще восприимчивы к вирусу краснухи. Эта цифра практически идентична встречавшейся в допрививочную эру.9 К тому же, несмотря на то, что ежегодные показатели заболеваемости корью в США резко сократились с около 400 000 случаев в начале 1960-х гг. до примерно 30 000 случаев к 1974-76 гг., уровень смертности оставался неизменным,10 а сегодня пик заболеваемости приходится на подростковый и юношеский возраст и риск пневмонии и нарушений функций ферментов печени достигает 3% и 20% соответственно.11

Обычное объяснение этих противоречий - простое признание, что прививки дают только частичный или временный иммунитет. Это звучит достаточно убедительно, поскольку они состоят из живых вирусов меньшей вирулентности (что достигается путем их неоднократного прохождения через тканевые культуры), из бактерий или из бактериальных белков, которые были убиты или денатурированы высокотемпературным воздействием так, что они все еще могут вызывать иммунный ответ, но больше не могут приводить к острому заболеванию. Таким образом, прививка является обманом, стимулирующим настоящий или естественный иммунный ответ, вырабатываемый организмом в ходе болезни. Было бы разумным ожидать, что подобный искусственный иммунитет достаточно легко исчезает и, возможно, даже потребует дополнительных поддерживающих доз вакцины, вводимых в организм через определенные интервалы времени в течение всей жизни для поддержания его оптимальной эффективности.

Но подобное объяснение само по себе должно вызвать беспокойство у большинства людей. Изначально порочная идея, заключенная в нем, особенно очевидна в признании, что нет способа предсказать, как долго будет сохраняться этот частичный или временный иммунитет в каждом отдельно взятом случае или как часто потребуется ревакцинация, ведь ответы на эти вопросы явно зависят от тех же непостижимо изменчивых факторов, которые могли бы объяснить, заразится ли данный непривитый человек данной конкретной болезнью, и как это произойдет.

В любом случае, ряд других наблюдений достаточно четко доказывает, что это объяснение не может быть правильным. Во-первых, было ясно показано, что когда привитый от кори ребенок вновь становится восприимчивым к ней, добавочные прививки имеют незначительный или нулевой эффект.12 Кроме того, вызывая естественные болезни в ослабленной или мягкой форме, почти все вакцины сами по себе имеют разнообразные побочные эффекты, которые иногда более серьезны, чем сама возможная болезнь, затрагивают больше жизненно важных органов и структур организма, менее склонны самопроизвольно исчезать и зачастую с трудом поддаются диагностике.

Известные нам побочные эффекты вакцин являются лишь малой частью проблемы. Их будет обнаружено гораздо больше, если действительно начать искать. Но даже немногие известные осложнения заставляют все больше сомневаться в том, что вакцины вызывают естественный или здоровый иммунитет, который длится некоторое время, а потом исчезает, не нанеся пациенту никакого вреда.

Так, в ходе недавней вспышки свинки среди предположительно иммунных к ней школьников у нескольких пациентов наблюдались такие необычные симптомы как рвота, потеря аппетита и эритематозные сыпи, не затрагивающие околоушную зону. Диагностика потребовала обширных серологических анализов для исключения других болезней.13 Синдром, известный как атипичная корь, характеризуется целым рядом расплывчатых симптомов и легко может быть спутан с другой инфекцией или вообще не установлен,14 даже если о нем думали и если болезнь протекает гораздо тяжелее, чем истинная корь, с сильными болями, пневмонией, нарушениями свертываемости крови и генерализованным отеком.15 Действительно, мне кажется, что известные на сегодняшний день побочные эффекты вакцин являются лишь очень малой частью проблемы, и что их будет обнаружено гораздо больше, как только мы возьмем на себя труд искать их. Но даже немногие зарегистрированные осложнения заставляют все больше сомневаться в том, что вакцины вызывают естественный или здоровый иммунитет, который длится некоторое время, а потом "стирается", удивительным образом не нанеся пациенту никакого вреда и не оставив после себя следов.

ЛИЧНЫЙ ОПЫТ НАБЛЮДЕНИЯ ПОБОЧНЫХ ЭФФЕКТОВ ВАКЦИН

Я хотел бы рассмотреть несколько случаев заболеваний, вызванных прививками, чтобы показать, насколько разнообразными, хроническими и трудными для обнаружения они могут быть, а также чтобы попытаться поднять принципиальный вопрос, который так редко задается, а именно: как вакцины работают на самом деле и как они в действительности влияют на человеческий организм.

В январе 1977 г. я осматривал девочку в возрасте восьми месяцев с жалобами на периодически повторяющееся повышение температуры неизвестной природы. Это повторялось уже три раза. Все эти эпизоды были кратковременными (не более 48 часов), но температура поднималась до 1050 по Фаренгейту (40,60С — прим. перев.). В ходе одного из таких приступов девочка была госпитализирована для обследования, но педиатр не нашел ничего необычного, к тому же в остальном ребенок выглядел совершенно здоровым, нормально рос и развивался. Единственной особенностью, о которой я узнал от матери, было то, что все три раза температура поднималась практически через равный интервал в один месяц. Согласно ее записям, первый раз это произошло ровно через месяц после третьей и последней из прививок DPT (АКДС — прим. перев.), которые также делались с месячным перерывом. С помощью этих записей мать позже вспомнила, что у ребенка поднималась высокая температура через несколько часов после каждой инъекции, но доктор игнорировал это, отнеся к обычным реакциям на прививку. Ухватившись за этот слабый намек на причину недуга, я дал девочке одну оральную дозу гомеопатически приготовленной вакцины DPT. Ребенок поправился и больше подобные инциденты не повторялись.

Этот случай показывает, как гомеопатические лекарства, приготовленные из вакцин, могут быть использованы не только для лечения, но также и для подтверждения диагноза болезней, вызванных прививками. Ведь даже когда есть все основания подозревать связь болезни с вакцинацией, доказать ее бывает очень трудно. К тому же, поскольку повышение температуры является действительно самым частым из известных осложнений после прививки DPT, и эта девочка чувствовала себя довольно хорошо в промежутках между приступами болезни, ее реакция оказалась относительно здоровой и сильной, вызывающей беспокойство своим повторяющимся характером, но достаточно легко излечивающейся. А главное, это побудило меня задуматься над тем, как вакцины влияют на десятки и сотни миллионов детей, у которых не проявляется никаких очевидных реакций.

С тех пор я столкнулся всего с несколькими случаями, когда у детей без видимой причины периодически повышалась температура. Обычно это связывалось с различными хроническими проявлениями, такими как раздражительность, вспыльчивость, повышенная восприимчивость к тонзиллитам, синуситам и ушным инфекциям, которые в свою очередь являлись последствиями коклюшной вакцины и успешно вылечивались гомеопатическими нозодами DPT.

В июне 1978 г. я осматривал девятимесячную девочку с температурой 1050 по Фаренгейту и практически без каких-либо других симптомов. Как и в первом случае, у этого ребенка уже два раза было аналогичное состояние, но через неравные промежутки времени. Родители девочки изначально сомневались по поводу необходимости делать ей какие-либо прививки, но позже все-таки дали согласие на первую прививку DPT. Больше прививок не было, потому что приблизительно через две недели после этого у девочки как раз и повысилась температура. Несмотря на применение обычных сильных жаропонижающих препаратов и другие поддерживающие меры, температура не спадала на протяжении 48 часов. Я решил произвести дальнейшее исследование. Единственной важной находкой было исключительно высокое число лейкоцитов (32 000/мм3, из них 25% нейтрофилов, многие с токсической грануляцией, 43% лимфоцитов, 11% моноцитов и 21% молодых и незрелых форм). Не зная о ребенке ничего другого, мой друг педиатр, которому я показал эти анализы, незамедлительно определил, что это коклюш. И снова я дал одну оральную дозу гомеопатического нозода DPT — примерно в течение часа температура резко снизилась и ребенок выздоровел.

Этот случай был интересен в основном из-за высокого числа лейкоцитов, которое приближалось к характерному для лейкемии, аномального анализа крови и отсутствия кашля или других респираторных проявлений. Все это еще раз подтверждает, что введение вакцины непосредственно в кровь может вызвать системные патологии на более глубоком уровне по сравнению с типичными симптомами локального воспаления, возникающими в организме при нормальном способе проникновения коклюшной инфекции.

В августе 1978 г. один из моих учителей, врач общей практики с более чем 40-летним опытом работы, пригласил меня осмотреть его пациента, мальчика пяти лет с хронической лимфоцитарной лейкемией, которая развилась вскоре после прививки DPT. Несмотря на то, что ранее благодаря лечению гомеопатическими лекарствами удалось добиться уменьшения размеров печени и селезенки ребенка практически до нормальных размеров, а также резкого улучшения анализов крови, рецидивы случались в обоих случаях через неделю или две после каждой следующей ревакцинации.

Причастность прививки к развитию лейкемии у ребенка — мысль достаточно шокирующая сама по себе. Но она также завершает линию рассуждений, начатую предыдущими случаями. Лейкемия не что иное, как раковый процесс в крови и кроветворных органах (печени, селезенке, лимфатических узлах, костном мозге), которые одновременно являются важными составляющими иммунной системы. Поскольку прививки в состоянии вызывать серьезные осложнения в целом, именно кровь и основные иммунные органы по логике вещей первыми реагируют на них.

Но, пожалуй, еще более шокирующим для меня стал тот факт, что сами родители мальчика с большой неохотой согласились усмотреть здесь какую-либо связь с прививкой, даже когда это было совершенно очевидно и напрямую угрожало жизни их ребенка. Именно этот случай окончательно убедил меня в необходимости серьезного обсуждения болезней, вызванных вакцинацией. Ведь на то, чтобы собрать необходимые экспериментальные доказательства по этому вопросу, потребуются годы кропотливых исследований и высокий уровень общественной поддержки. На сегодняшний день в этой области ничего не делается.

Что касается вакцины MMR, мой опыт ограничивается несколькими случаями.

В декабре 1980 г. я обследовал трехлетнего мальчика, у которого в течение месяца были увеличены миндалины, наблюдалась потеря аппетита, расстройство пищеварения и боли в желудке, в последнее время довольно сильные и сопровождавшиеся отрыжкой, метеоризмом и сильной диареей. Вдобавок к заложенности носа и покраснению век, родители также отмечали необычные изменения в поведении ребенка, такие как чрезвычайная неопрятность, дикие и шумные игры; ребенок просыпался в два часа ночи, чтобы забраться в постель к родителям.

Единственным выделяющимся симптомом при осмотре мальчика были несколько увеличенных, болезненных лимфоузлов за ушами и у основания черепа (расположение, типичное при краснухе, мононуклеозе и некоторых других инфекциях) и заметно увеличенные миндалины. Этот факт напомнил матери, что мальчик получил прививку вакциной MMR в октябре, за две недели до начала его заболевания, но никаких немедленных явных реакций на прививку не было. Опираясь на эту возможную взаимосвязь, я дал ребенку единичную оральную дозу гомеопатического нозода, приготовленного из вакцины против краснухи, и все симптомы исчезли в течение 48 часов и более не повторялись.

В апреле следующего года родители снова привели мальчика. На этот раз проблемами были невысокая температура и периодически повторяющиеся на протяжении последних трех недель боли и чувствительность в правом ухе, заложенность носа и другие симптомов неопределенного простудного заболевания. Осмотр выявил припухлость и болезненность всей правой стороны лица, особенно щеки и угла челюсти; правый глаз был также красным и с выделениями. Все это походило на заболевание свинкой средней тяжести. Ребенок очень хорошо среагировал на скоропомощные лекарства и выздоровел.

Этот мальчик продемонстрировал типичную реакцию на вакцину от краснухи: через две недели (что является промежутком времени, сходным с нормальным инкубационным периодом этого заболевания) развивается неопределенная болезнь. Постепенно она принимает более тяжелые формы, чем естественная болезнь в соответствующей возрастной группе, с болезненными увеличенными лимфоузлами или с брюшной или суставной болью, но с совсем незначительной сыпью и невысокой температурой. Если краснушный компонент вакцины является причиной необычных изменений лимфоузлов, то диагноз может быть подтвержден положительной реакцией на краснушный нозод. Еще более интересен второй эпизод болезни мальчика, когда воспаление околоушных желез подсказало запоздалую активацию паротитного компонента вакцины. Таким образом, появляется пугающая возможность одновременных или разнесенных во времени смешанных или сложных реакций на комбинированные вакцины, содержащие два, три или более компонентов.

В апреле 1981 г. я первый раз осмотрел четырехлетнего мальчика с хронической двусторонней болезненностью и увеличением околоушных и лимфатических узлов вокруг ушей и за ушами. Это началось, когда ребенку была сделана прививка MMR, и продолжалось без каких-либо улучшений около года. Вдобавок, за этот же период времени у ребенка повысилась склонность к респираторным инфекциям, хотя они и не протекали слишком тяжело. Поскольку мать была на втором месяце беременности, а мальчик в тот момент не был болен, я не торопился лечить его, но через некоторое время после родов у него начались острые бронхиты с регулярно повторяющимся увеличением и болезненностью лимфоузлов. После дозы гомеопатического нозода краснухи сильное недомогание, кашель и увеличенные миндалины излечились, но спустя две недели появились жесткие, болезненные узлы на правой щеке рядом с углом челюсти, боли при жевании и открывании рта. По этому поводу я дал ему нозод от свинки, и ребенок поправился.

Как и в первом случае, основная особенность здесь — постепенное или затяжное ухудшение состояния здоровья ребенка с явной тенденцией перехода заболевания в хроническую форму и повышения восприимчивости к другим заболеваниям. Кроме того, наблюдалось ослабление реакций организма в целом, в противоположность типичным сильным ответам организма на острые болезни, такие как корь и свинка, когда заражение ими происходит естественным путем.

КАК РАБОТАЮТ ВАКЦИНЫ?

Существует опасная и абсолютно не соответствующая истине точка зрения, что вакцины делают нас "невосприимчивыми" к острым заболеваниям или защищают нас от них, хотя в действительности они только загоняют инфекции вглубь организма и приводят к их переходу в хроническую форму. В результате этого ответная реакция организма становится все более слабой, а шанcы на самопроизвольное выздоровление падают. Для изучения этой гипотезы я решил проследить за процессом развития типичного острого заболевания (например, кори) и выздоровления от него и сравнить его с происходящим после прививки коревой вакцины.

Как известно, корь является, главным образом, болезнью дыхательных путей, так как заражение происходит путем вдыхания зараженных частиц слизи, которые попадают в воздух при кашле или чихании больных. После того, как восприимчивый человек вдохнет зараженные частицы, вирус проходит длительный период бессимптомного размножения, сначала в лимфоидных тканях носоглотки, затем в регионарных лимфоузлах головы и шеи, и наконец, несколько дней спустя, проникает в кровь и попадает в селезенку, печень, вилочковую железу и костный мозг, внутренние органы иммунной системы.16 В течение всего 10-14-дневного инкубационного периода пациент чувствует себя хорошо и не замечает никаких симптомов (или лишь самые незначительные).17

С момента появления первых симптомов, в крови выявляются циркулирующие антитела, а максимальная выраженность симптомов совпадает с пиком антителогенеза.18 Другими словами, болезнь, которую мы знаем как корь, это, в сущности, попытка иммунной системы удалить вирус из крови, в первую очередь через кашель и чихание - тем же способом, каким вирус первоначально проник в организм.

Более того, процесс развития такого острого заболевания как корь и выздоровления от него протекает с участием всей иммунной системы организма. При этом происходит:

  1. воспаление ранее сенсибилизированных тканей входных ворот инфекции;
  2. активизация лейкоцитов и макрофагов, находящих и уничтожающих чужеродные элементы;
  3. продукция особых фракций сывороточных белков для ускорения этого процесса.

Включаются и многие другие механизмы, среди которых образование специфических антител является лишь одним, и при этом далеко не самым важным.

Отсюда понятно, что на самом деле острые заболевания представляют собой опыт, необходимый для нормального физиологического созревания иммунной системы в целом. Дело не только в том, что дети, переболевшие корью, никогда не заболеют ею повторно;19 такой опыт дополнительно дает их организму возможность быстрее и эффективнее реагировать на любые инфекции в будущем. На самом деле, способность к сильной энергичной реакции на микроорганизмы этого типа должна рассматриваться в числе основных условий здорового состояния организма.

И наоборот, когда прямо в кровь вводится искусственно ослабленный вирус кори, он минует обычные входные ворота, давая по большей части легкое кратковременное воспаление в месте инъекции. При этом вирус не проходит ни инкубационного периода, ни местной сенсибилизации; организм не может ни избавиться от вируса через пути его проникновения, ни выдать ответ на уровне всего организма, что позволило бы подготовить иммунную систему к защите от инфекций в будущем. Обманывая организм таким образом, мы делаем именно то, на предотвращение чего направлена вся эволюция иммунной системы: мы вносим вирус непосредственно в кровь, предоставляя ему прямой доступ к основным органам иммунной системы и не оставляя себе возможности избавиться от него.

Конечно, в этом случае тоже достигается выработка специфических антител для борьбы с вирусом — их содержание в крови можно измерить. Однако теперь это подобно отдельному техническому приему, который не сопровождается ни системной реакцией, ни улучшением общего состояния здоровья организма. Я опасаюсь, что в действительности все наоборот: эти антитела достаются нам слишком дорогой ценой: поддержание вируса в клетках иммунной системы в течение длительного периода времени (а, возможно, и постоянно), в свою очередь, предполагает ослабление способности нашего организма эффективно реагировать не только на корь, но и на другие инфекционные заболевания.

Боюсь, что вместо образования истинного иммунитета вакцины подавляют иммунный ответ или мешают ему, как это происходит при воздействии радиации, химиотерапии, стероидов и других противовоспалительных лекарств. Искусственная иммунизация сосредоточена только на одной составляющей иммунного процесса — образовании антител, заменяя этим все остальное, подобно тому, как повышенное давление снижается лекарствами, не воздействующими на истинную причину этого. Я предполагаю, что вакцины также затрудняют возможность сильной эффективной реакции на инфекции вообще, заменяя ее намного более слабым хроническим ответом, и делая спонтанное излечение маловероятным.

Кроме того, уже существуют модели, пригодные для предсказания и определения типов хронических заболеваний, вероятнее всего возникающих вследствие постоянного присутствия вирусов и других чужеродных белков в клетках иммунной системы. Давно известно, что живые вирусы способны долгие годы оставаться в скрытом состоянии внутри клеток-хозяев, не вызывая возникновения острого заболевания. В большинстве случаев генетический материал вируса (в виде отдельной частицы или "эписомы") встраивается в геном клетки-хозяина и размножается вместе с ним. При этом клетка получает инструкции и продолжает практически нормально существовать, параллельно со своими синтезируя и вирусные белки.20

Латентные вирусы уже признаны причиной трех разных видов хронических болезней:

  1. рецидивирующих острых заболеваний, таких как герпес, опоясывающий лишай, папилломы и т.д.;21
  2. медленных вирусных заболеваний, подострых или хронических, обычно прогрессирующих и часто смертельных (например, куру, болезнь Кройцфельда-Якоба, подострый склерозирующий панэнцефалит; возможно, синдром Гийена-Барре);22
  3. некоторых опухолей, как доброкачественных, так и злокачественных.23

В любой из этих форм латентный вирус существует в клетке-мишени в качестве чужеродного элемента, так что иммунная система, если она еще способна реагировать, должна продолжать производить соответствующие антитела. Однако, если вирус остается встроенным в геном клетки-хозяина, эти антитела будут направлены против самой клетки. Постоянное наличие в организме живых вирусов и других чужеродных антигенов неизбежно вызывает аутоиммунные реакции, поскольку разрушение зараженных клеток является единственным способом, позволяющим организму избавиться от этого постоянного антигенного раздражителя. Так как при обычной вакцинации живые вирусы и другой высокоаллергенный материал вводятся в кровоток практически каждого человека, напрашивается вывод, что это неминуемо приведет к значительному росту числа аутоиммунных заболеваний.

Как давно отметил сэр Макфарлейн Бернет (Macfarlane Burnet), совместная работа различных компонентов иммунной системы как бы предназначена для того, чтобы помогать организму отличать "своих" от "чужих", т.е. узнавать свои собственные клетки и по возможности полностью уничтожать чужеродные субстанции и живые организмы.24 В качестве наиболее подходящего примера он приводит нашу способность не только к острой реакции на инфекции, но и к отторжению пересаженных тканей (аллотрансплантатов) других особей нашего вида. Результатом обеих реакций является полное и окончательное удаление аллергенной субстанции из организма.

Латентные вирусы, аутоиммунные реакции и рак представляют собой пример разных степеней хронической иммунной недостаточности, при которой безошибочное распознавание собственных клеток и уничтожение паразитов как безусловно чужеродных элементов является одинаково проблематичным для иммунной системы.

В примере с коревой вакциной введение ослабленного живого вируса непосредственно в кровь может четко спровоцировать антителогенез на этот вирус в течение достаточно долгого времени, что и является единственной целью вакцинации. Так как в клетках вирус становится латентным, концентрация циркулирующих в крови антител обычно снижается, поскольку иногда они повреждают клеточные мембраны и, в свою очередь, оказывают сильное иммуносупрессивное действие.25 Действительно, после этого возможный эффект циркулирующих антител будет только способствовать сохранению вируса в клетках и тем самым препятствовать любой острой воспалительной реакции на него. Такая ситуация будет продолжаться до тех пор, пока это шаткое равновесие не нарушится под действием кумулятивного стресса или чрезвычайных обстоятельств: число образуемых антител превысит число зараженных клеток, приводя к разрушению тканей и другим аутоиммунным явлениям. В этом смысле латентные вирусы — своего рода биологические бомбы замедленного действия, которые в любой момент могут взорваться.26

Аутоиммунные болезни всегда представлялись чем-то загадочным, странным и неестественным, поскольку никто еще не придумал веской причины, по которой живые организмы вдруг начинают разрушать свои собственные ткани. На самом деле действие этих заболеваний гораздо более осмысленно: его следовало бы называть "благотворным", поскольку разрушение хронически зараженных клеток является единственным способом устранить их постоянную и более серьезную угрозу для жизни.

Если это так, то образование опухолей также можно рассматривать просто как более высокую степень хронической иммунной недостаточности, так как организм, ослабленный попытками образования антител против себя самого, постепенно теряет способность к подобным реакциям. Наконец, хронически инфицированные и генетически трансформированные клетки, больше не распознаваемые как однозначно "свои" или "чужие", перестают подчиняться нормальным ограничениям "тканевой совместимости" в рамках архитектуры окружающих тканей и начинают более или менее независимо размножаться сами по себе счет. Опухоль считаются доброкачественной, если потеря тканевой совместимости затронула только тип клеток или тканей места ее возникновения, или злокачественной, если в процесс вовлечены другие типы клеток, ткани и органы, особенно расположенные в других областях тела.

В любом случае, если эти предположения справедливы, то результатом искусственной иммунизации является только замена острых эпидемических заболеваний прошлого на нынешние более слабые, но гораздо хуже поддающиеся излечению хронические заболевания, совокупное действие которых продолжается всю жизнь, наподобие ипотечного кредита под высокий процент. Кроме того, при этом происходит внедрение в человеческие клетки новых безграничных возможностей генетической рекомбинации in vivo.

Анализ отдельных вакцин

Если ранее мы говорили о процессе вакцинации вообще, то теперь рассмотрим отдельные вакцины и болезни.

В настоящее время применяемая в виде однократной внутримышечной инъекции в возрасте 15 месяцев тройная вакцина MMR состоит из ослабленных живых вирусов кори, свинки и краснухи. Ревакцинация рекомендована только женщинам детородного возраста, чтобы избежать синдрома врожденного краснухи, хотя эффективность повторной дозы в высшей степени сомнительна.

До эпохи вакцин заражение всеми тремя болезнями в основном происходило в школьном возрасте (до полового созревания). Подавляющее большинство детей полностью выздоравливали без осложнений, приобретая пожизненный иммунитет. Однако не все было так безобидно. В частности, первое появление кори могло вызывать опустошение целых стран. Несомненно, именно занесение этих болезней в Мексику привело к завоеванию испанцами империи ацтеков: эпидемии оспы и кори опустошали целые деревни, и пришедшие из-за океана бородатые всадники встретили лишь немногих изнуренных перепуганных выживших.27 Позднее при вспышках кори в изолированных примитивных племенах смертность в среднем составляла 20-30%.28

Во время большей части этих ранних эпидемий не только корь, но и полиомиелит, и другие подобные заболевания вызывали больше всего смертей и серьезных осложнений среди подростков и молодых людей в расцвете лет, практически не затрагивая детей школьного возраста, еще не вошедших в период полового созревания.29 Это означает, что эволюция от страшного убийцы до обычной детской болезни такого заболевания как корь произошла за счет развития у маленьких детей коллективного иммунитета, как при активации неспецифических механизмов защиты, что приводит к более длительному инкубационному периоду и, как правило, более мягкому протеканию болезни, которая после определенного периода проходит без лечения (как описано выше).

В этих обстоятельствах логическим обоснованием вакцинации маленьких детей против кори являлось очень небольшое число смертей и серьезных осложнений. Это преимущественно пневмония, энцефалит, а также редкий, но смертоносный подострый склерозирующий панэнцефалит — "медленная" форма заболевания, отмечаемая в 1 из 100 000 случаев.30 Пневмония, самое распространенное осложнение, в большинстве случаев протекает в легкой форме и проходит без лечения,31 и даже бактериальная пневмония, развивающаяся на ее фоне, лечится эффективно.

В настоящее время смертность от этого заболевания низка, риск серьезных осложнений мал, а преимущества для выздоровевших детей значительны. При этом вакцинация, даже еще более уменьшающая возможный риск, никак не оправдывает высокую вероятность развития рака, аутоиммунных заболеваний и прочих результатов внесения латентного вируса кори в человеческий организм и пожизненного пребывания в нем. По иронии судьбы, все сделанное в этой области направлено на поворот естественного эволюционного процесса обратно к исходной точке, когда заболевание наблюдалось в основном у подростков и молодых людей32 и приводило к более серьезным осложнениям, а также к более опасному и инвалидизирующему течению болезни, чем у маленьких детей.

Относительно утверждения о том, что вакцина помогает избежать коревого энцефалита: даже в течение моей небольшой врачебной практики я видел двух детей с большими эпилептическими припадками. Их родители были совершенно уверены, что эти нарушения явились реакцией на коревую вакцину, хотя они не смогли бы доказать эту связь в суде и даже не думали о возможности получения компенсации. Такие случаи никогда не включаются в официальную статистику и, следовательно, не попадают в большинство исследований по данной проблеме. В самом деле, простое введение вируса в кровь, как и следует ожидать, может способствовать развитию висцеральных осложнений, затрагивающих легкие, печень и мозг, к которым корь имеет известное сродство.

По тем же самым причинам основания для иммунизации от свинки и краснухи выглядят еще более недостаточными. При заражении детей до возраста полового созревания эти заболевания также протекают в легкой самокупирующейся форме, а выздоровление от них почти всегда дает пожизненный иммунитет. Основным осложнением является менингоэнцефалит, слабые или субклинические формы которого не так уж редки, но смертность и риск серьезного или стойкого нарушения чрезвычайно низки.33

Противопаротитная вакцина приготавливается и применяется абсолютно так же, как и коревая, и вводится с помощью таких же инъекций. Связанный с ним риск тоже похож. К сожалению, в результате вакцинации и паротит становится заболеванием почти исключительно подростков и молодых людей,34 то есть тех возрастных групп, которые переносят его гораздо хуже. Его наиболее распространенным и печально известным осложнением является острый орхоэпидидимит, который возникает у 30-40% мужчин, заболевших после возраста полового созревания, и обычно приводит к атрофии яичка с пораженной стороны.35 Кроме того, вирус может поражать яичники и поджелудочную железу. Лучшее, что мы может сделать для наших детей, это дать им переболеть корью и свинкой в шесть или семь лет, что не только защитит их от более серьезных форм этих заболеваний в старшем возрасте, но и будет с минимальным риском способствовать созреванию их иммунной системы. Очевидно, что такое развитие событий очень похоже на реальную историческую эволюцию этих заболеваний до введения MMR.

Такие же противоречия наблюдаются в случае краснухи. У маленьких детей она может даже остаться незамеченной,36 тогда как у подростков и молодых людей это заболевание гораздо чаще связано с артритом, пурпурой и другими признаками более глубокого поражения.37 Единственным стимулом к разработке вакцины стало обнаружение синдрома врожденного краснухи — обусловленной вирусом опасности для развивающегося внутриутробно эмбриона во время первых трех месяцев беременности.38 В 1964 г. было зарегистрировано максимальное число случаев этого синдрома, что объяснили вспышкой краснухи. Как и с обсуждавшимися ранее болезнями, обязательная вакцинация сделала практически совершенно безобидное самокупирующееся заболевание значительно более опасным для подростков и молодежи репродуктивного возраста — именно той группы, которой наиболее необходима защита от него. Наиболее эффективный способ предотвращения синдрома врожденного краснухи — просто дать детям переболеть краснухой в начальной школе; повторная инфекция иногда возможна, но гораздо реже, чем после вакцинации.39

В случае дифтерии и столбняка ситуация выглядит несколько иначе. Во-первых, оба заболевания серьезны и могут окончиться летальным исходом, несмотря на самое лучшее лечение. Это особенно справедливо для столбняка, смертность от которого по-прежнему составляет от 20 до 50%. Во-вторых, обе вакцины изготовляются не из живых культур дифтерии и столбняка, а только из выработанных ими отравляющих веществ. Эти вещества сохраняют выраженные антигенные свойства даже после инактивации нагреванием. Таким образом, вакцины защищают не только от самой инфекции, но и от системного эффекта токсинов, без которых обе инфекции имеют лишь второстепенное значение.

Если существуют безопасные и эффективные вакцины, а длительное использование дифтерийного и столбнячного анатоксина характеризуется очень хорошей статистикой безопасности в целом и никогда не вызывало широкого общественного протеста, то понятно, почему родители хотели бы обезопасить своих детей от этих болезней. С другой стороны, оба этих заболевания легко предотвратить с помощью хороших санитарных условий и внимательного отношения к гигиене ран; эти болезни быстро пошло на убыль в развитых странах задолго до введения соответствующих вакцин.

Единичные случаи дифтерии встречаются в Соединенных Штатах, часто в районах со значительным количеством непривитых детей, но применение анатоксина уже после начала болезни не очень эффективно — число заболевающих "восприимчивых" не меньше, чем их полностью иммунизированных одноклассников. Так, при вспышке дифтерии в Чикаго в 1969 г. 25% заболевших были полностью иммунизированы, а 12% получили одну или несколько доз анатоксина и были серологически определены как полностью иммунизированные; 18% были признаны частично иммунизированными по тем же критериям.40 Таким образом, мы опять сталкиваемся с возможностью того, что анатоксин приводит не к выработке истинного иммунитета, а скорее к своего рода хронической иммунной толерантности к заболеванию: высокоантигенные элементы остаются где-нибудь в клетках иммунной системы, что может приводить к длительному подавлению иммунного механизма в целом. Добавочный риск связан с тем фактом, что все три вакцины, входящие в состав DPT, осаждаются квасцами и содержат в качестве консерванта тиомерсал. Это ртутьорганическое соединение замедляет метаболическое расщепление и выведение, чтобы антигенный эффект продолжался как можно дольше. Однако мы не знаем и никогда не пытались выяснить, что же на самом деле происходит с этими инородными веществами в теле человека.

Практически те же самые проблемы осложняют в целом благоприятную характеристику столбнячного анатоксина, который, очевидно, оказал какое-то влияние на снижение частоты классической формы этого грозного заболевания. Возможно, он продолжает существовать в организме долгие годы или десятилетия в качестве мощного инородного антигена, долгие годы воздействуя на иммунную или какие-либо другие системы - об этом мы можем только догадываться.

Аналогично дифтерии и столбняку, значимость коклюша как угрозы здоровью населения стремительно пошла на убыль задолго до введения в практику соответствующей вакцины. Более того, эта вакцина не очень эффективна, что признается даже ее сторонниками, тогда как масштаб и серьезность побочных эффектов пугающе велики. Сила ее воздействия на центральную нервную систему стала предметом повышенного внимания с того момента, когда Стюарт (Stewart) и его сотрудники отметили вызывающую тревогу высокую частоту энцефалопатии и серьезных судорожных нарушений у британских детей. Эти явления оказались прямым следствием введения коклюшной вакцины.41 Мой собственный опыт, о некоторых случаях из которого рассказано выше, позволяет предположить, что гематологические нарушения могут быть обязаны своей распространенностью этой вакцине в той же степени. Так или иначе, уже известные осложнения явно представляют собой только небольшую часть имеющихся. В результате эта вакцина поставлена под сомнение даже в Соединенных Штатах, где мнение медицинского сообщества относительно прививок вообще остается практически единодушным, тогда как в нескольких странах, например в Западной Германии, данная вакцина исключена из общего употребления.42

Клинически коклюш сильно изменчив, включая как широко распространенные бессимптомные, средние или выраженные инфекции, так и очень редкие и иногда летальные формы, наблюдаемые у детей в возрасте до 5 месяцев, смертность от которых оценивается приблизительно в 40%.43 У детей старше одного года летальные исходы редки, и даже при тяжелом течении заболевания прием антибиотиков почти не влияет на исход.44

В настоящий момент необходимость иммунизации обосновывается главным образом высокой смертностью маленьких детей от этого заболевания. Это привело к ужасающей практике введения этой наиболее опасной из всех вакцин детям в возрасте 2, 4 и 6 месяцев, когда материнское молоко могло бы с максимально возможной эффективностью защитить их от всех инфекций,45 а воздействие этой вакцины на формирующуюся кровь и нервную систему может иметь катастрофические последствия. По всем приведенным причинам следует незамедлительно прекратить практику обязательной вакцинации против коклюша и предпринять исследования с целью оценки и компенсации ущерба, уже нанесенного этой вакциной.

Ситуация с полиомиелитом и двумя основными полиовакцинами совершенно иная. Стандартная вакцина Сэбина включает ослабленные полиовирусы каждого их трех вызывающих паралич штаммов и представляется вполне безопасной — возможно, из-за орального приема. При этом вирус попадает в организм естественным путем — через желудочно-кишечный тракт, что позволяет выработать практически естественный иммунитет.

С другой стороны, дикий вирус полиомиелита не вызывает никаких симптомов у более чем 95% заболевших даже в условиях эпидемии,46 а неврологическая картина с разрушением нейронов двигательных путей спинного и продолговатого мозга появляется только у 1-2% больных с симптомами.47 Таким образом, полиомиелит может развиваться только при наличии у заболевшего человека особой анатомической восприимчивости. Даже во время полномасштабных эпидемий 1950-х годов скорость распространения полиовирусов оставалась очень низкой, а количество случаев, приведших к смерти или стойким нарушениям, было крайне невелико по сравнению с огромным числом заболевших и имевших возможность заболеть.48

В допрививочную эпоху вирус был распространен более или менее повсеместно — его всегда можно было обнаружить в пробах городских сточных вод.49 Как следствие, эффективный природный иммунитет к нему был практически универсальным (насколько это возможно), и в высшей степени сомнительно, чтобы какие-либо искусственные мероприятия могли бы привести или хотя бы приблизиться к такому результату. Вирулентность дикого вируса на первых порах была так низка, что трудно определить, каким образом его дальнейшее ослабление не приводило бы к одновременному ослаблению естественной силы иммунного ответа. Факт остается фактом — люди, анатомически восприимчивые к дикому типу вируса, по-видимому остаются восприимчивыми к ослабленному, но живому, вирусу вакцины. В результате у некоторых привитых от вакцины развивается паралич,50 тогда как другие могут продолжать носить вирус в скрытой форме, возможно — внутри тех же клеток-мишеней.

В таком случае единственным преимуществом применения вакцины остается введение вируса в раннем детстве, когда его вирулентность обычно ниже всего51 — преимущество, с лихвой перекрываемое риском ослабления иммунного ответа, как указано выше. Во всяком случае, применительно к вакцине против полиомиелита, которая безопасна в той же степени, как и любая другая вакцина, это вопрос чрезвычайной сложности. Это также прекрасный пример скрытых ловушек и просчетов, свойственных соблазну победить природу ее же оружием — попытка устранить проблему, которую невозможно устранить, а именно — саму восприимчивость к болезни. Возможно, наступит день, когда мы осознаем последствия введения живых вирусов сотням миллионов детей и согласимся с тем, что нам следовало бы сосредоточиться на лечении болезни, если мы больны, а не на разработке способов исключения возможности заболевания, которым мы не больны сейчас и вполне можем не заболеть и в будущем.

Вакцинация и развитие медицинских технологий

В заключение мне хотелось бы вернуться к политическому аспекту вопроса о вакцинации, к нашему общему долгу как граждан демократического государства сообща изучать и тщательно обдумывать вопросы глобальной важности и принимать четкое и обоснованное решение о том, как мы собираемся жить дальше. Изложив свое мнение о безопасности и эффективности плановых детских прививок, я надеюсь, что сторонники других точек зрения откликнутся и поступят так же. Поэтому я очень обеспокоен атмосферой фанатизма, в которой происходит навязывание прививок обществу, а их серьезное обсуждение игнорируется или подавляется службами здравоохранения, как будто этот вопрос уже решен окончательно и бесповоротно. Говоря словами сэра Макфарлейна Бернета,

...Мы можем гордиться, что в любой цивилизованной стране все инфекционные заболевания, которыми может заболеть человек, незначительны или легко излечимы доступными лекарственными средствами. Смертельные некогда болезни больше не представляют опасности, а разработанные общие принципы контроля могут быть применены к любым неожиданным вспышкам заболеваний в будущем.52

Вне зависимости от его истинности или ложности, это заявление свидетельствуют о самодовольной самоуверенности представителей профессии, сделавшей целью своих устремлений манипулирование самой Природой, и общества в целом. Как об этом сказал Роберт Мендельсон, "мы спешим нажать на курок, но не торопимся узнать о последствиях происходящего вслед за этим".53 Применительно к прививкам эту неторопливость можно назвать систематической. Например, когда в 1978 г. конгрессом были сформулированы принципы выплаты компенсаций в случае "нанесенного прививками вреда", Американская академия педиатрии опубликовала следующие ограничения к их применению:

  1. Компенсация доступна для детей или подростков младше 18 лет, которые испытали выраженную реакцию на прививку, выполненную в школе по месту жительства, а также для лиц любого возраста, испытавших такую реакцию в результате контакта с вакцинированными детьми или подростками.
  2. Реакция заранее определена как возможное последствие данной прививки.
  3. Реакция проявляется в течение 30 дней после проведения вакцинации.54

Такие ограничения автоматически исключают все хронические заболевания и вообще любые проявления, не относящиеся к числу очень немногих отрицательных реакций, определение и регистрация которых продолжается до сих пор и которые, очевидно, являются только малой частью проблемы.

Неверно полагать, что правительство или медицинское сообщество не знают о вопросе, волнующем каждого родителя — может ли вакцинация стать причиной рака или других хронических заболеваний. Именно это мрачное предположение было выдвинуто профессором Робертом Симпсоном из университета Ратджерса на научном семинаре в 1976 г.:

Программы вакцинации против гриппа, кори, паротита и т.д. фактически могут привести к тому, что человеческая РНК начнет воспроизводить латентные провирусы в клетках всего тела. Такие латентные провирусы могут представлять собой готовые к дальнейшим преобразованиям молекулы: активизировавшись в подходящих условиях, они могут вызывать различные заболевания, такие как ревматоидный артрит, рассеянный склероз, системная красная волчанка, болезнь Паркинсона и, возможно, рак.55

К сожалению, очень немногие готовы или способны серьезно воспринять такого рода предупреждение, менее всего — Американское онкологическое общество или Американская академия педиатрии. По словам Рене Дюбо, все мы хотим верить в чудо, невзирая на факты.

Вера в магическую силу лекарств часто притупляет критическое восприятие и временами походит на массовую истерию, которая одинаково охватывает как ученых, так и обычных граждан. Как и в прошлом, человечеству по-прежнему хочется чудес. Люди, не примкнувшие ни к одному из новейших культов, приходят к алтарю современной науки. Такая вера в волшебные лекарства — не новость. С ее помощью возродился дух древних мистерий, а врачи приобрели авторитет священников.56

Идея искоренения кори или полиомиелита стала привлекательной для нас по той простой причине, что мощь современной медицины создала иллюзию технической возможности этого достижения: мы благоговеем перед любой победой технологии над Природой, подобно тому, как бой быков славит победу человеческого интеллекта над грубой животной силой. Вот почему мы не завидуем заоблачным прибылям компаний-производителей лекарств и с радостью предоставляем им тела наших детей для новых экспериментов. Вакцинация - настоящее религиозное причастие чуду медицинской науки, подлинное аутодафе во имя современной цивилизации.

Любой человек в здравом уме должен понимать, что даже если бы мы нашли способ постепенно уничтожить корь, полиомиелит и все другие известные человечеству болезни, наше здоровье не улучшилось бы от этого, а новые заболевания — столь же, если не более ужасные, тут же заняли бы их место. Еще менее вероятно, чтобы разумный человек мог вообразить, будто болезни, от которых мы страдаем, являются чем-то отдельным от переживающих их людей, или будто такое разделение возможно с помощью совершения соответствующего химического или хирургического обряда. Всё это чудеса, в которые нас научили верить, и идолы, которым мы на самом деле поклоняемся. Мы предпочли забыть более старую и простую, но неприятную истину: первопричина восприимчивости к болезням лежит в нашей биологической природе, а признаки и симптомы заболеваний являются попыткой нашего жизненной энергии преодолеть именно то, что мы пытаемся преодолеть, пытаясь, короче говоря, исцелить себя сами.

Миф о том, что мы можем найти технические средства от всех заболеваний человека, выглядит привлекательным в первую очередь потому, что он обходит проблему лечения, и является настоящим чудом — в том смысле, что никогда не становится реальностью. Несомненно, все мы можем в любой момент заболеть и умереть, и никакие технологии не в силах это изменить, хотя именно это и является высшей задачей технической медицины, всегда направленной на борьбу с болезнями и их ликвидацию в любых проявлениях.

Вот почему, невзирая на все должное уважение, я никак не могу согласиться с таинствами, которые проповедует "Мерк Шарп энд Доум", или уверовать в чудеса, пропагандируемые Центром контроля заболеваний. Я предпочитаю довольствоваться чудом жизни как таковой, которая дарит нам не только болезни, но и искусство врачевания. Благодаря этому мы можем вовремя заметить, что мы больны или уязвимы для заболеваний, и временами, с помощью Господа Бога и своих ближних, испытать чувство здоровья — независимо от нашего гражданства и национальности. Это моя религия. Я никого не заставляю следовать ей, но буду рад, если кто-то захочет присоединиться ко мне.

Д-р Ричард Московиц (США)

Ричард Московиц (р. 1938) получил степень бакалавра в Гарварде, доктора медицины — в Нью-Йоркском университете. Три года изучал философию в Университете Колорадо в Боулдере. С 1967 г. практикует семейную медицину, принял свыше 800 домашних родов. Изучал гомеопатию у Дж. Витулкаса и Р. Шанкарана. Автор многочисленных статей в гомеопатической периодике и книг "Гомеопатические лекарства для беременности и родов" (1992) и "Резонанс: гомеопатическая точка зрения" (2001).

Перевод Ольги Рябичевой (Москва) и Надежды Пелепец (Москва)

Оригинал по адресу http://www.healthychild.com/vaccine-choices/the-case-against-immunizatons/

Источник  http://www.homeoint.org/kotok/privivki.htm