Доктор Муллис получил Нобелевскую премию по химии в 1993 году. Эта статья является выдержкой из его книги «Dancing Naked in the Mind Field», которая в ближайшее время выйдет в издательстве Пантеон.

Когда я в 1984 году впервые услышал о том, что Люк Монтанье из Пастеровского института во Франции и Роберт Галло из американского Национального Института здоровья независимо друг от друга обнаружили, что ретровирус под названием вирус иммунодефицита вызывает СПИД, я воспринял это как некий научный факт. Он был немного вне поля моей деятельности, так как я занимаюсь биохимией, а эти люди были специалистами в ретровирусологии.

Четырьмя годами позже я работал в качестве консультанта в Специализированных Лабораториях в Санта Монике. Лаборатории пробовали разрабатывать методы использования ПЦР (Полимеразная цепная реакция открыта доктором Муллисом, за что он и получил Нобелевскую премию. Эта реакция представляет собой метод ДНК-усиления, то есть метод, приводящий к увеличению необходимого генетического материала – ДНК). В частности, разрабатывался метод использования ПЦР для обнаружения ретровирусов в тысячах дозах донорской крови, получаемой Красным Крестом в сутки. Я писал сообщение относительно наших успехов с целью получения спонсора для нашего проекта. Это сообщение я начал словами: «ВИЧ является вероятной причиной СПИДа». Я спросил вирусолога из Специализированной лаборатории, где я мог бы найти ссылку на научные публикации, которые подтверждали бы, что ВИЧ является причиной СПИДа. «Вам не нужна ссылка» - сказал он мне. «Это знает каждый» «Я хотел бы процитировать ссылку» - сказал я. Я чувствовал себя двоечником относительно незнания источника такого важного открытия. Думаю, что каждый бы чувствовал себя так.

«Почему Вы не цитируете сообщение CDC (ЦКЗ - Центр по контролю за заболеваемостью. Примечание переводчика)?» - спрашивая, настаивал он, давая мне при этом копию сообщения по заболеваемости и смертности, периодически выпускаемого этим Центром. Я его прочитал. Это не было научной публикацией. Там просто было сказано, что микроорганизм был идентифицирован - но, каким образом это было сделано - об этом не было ни слова. В сообщении содержалось требование, чтобы врачи сообщали о любых пациентах с определенными симптомами и проверяли этих пациентов на антитела к этому микроорганизму. В сообщении не было ссылки на первоначальную научную работу, но не это удивило меня. Сообщение, ведь, было предназначено для врачей, которым не обязательно знать источник информации. Врачи предполагают, что если Центр по контролю за заболеваемостью убежден, то там где-нибудь должно существовать реальное доказательство, что ВИЧ вызывает СПИД.

Надлежащей научной ссылкой обычно является напечатанная статья в надежном научном журнале. Журналы сегодняшних дней выглядят так: гладкая глянцевая бумага, на обложке помещено огромное количество рекламных объявлений, в большом количестве представлен редакционный материал, написанный людьми, являющимися профессиональными журналистами, а также несколько фотографий девиц, предлагающих Вам вещи, которые Вы хотели бы купить для Вашей лаборатории. Рекламодатели – это компании, которые делают вещи для ученых, чтобы те их покупали и компании, которые производят лекарства для врачей, которые их бы продавали. Поэтому нет серьезных журналов без корпоративных связей.

Ученые представляют свои статьи, чтобы сообщать о своей работе. Подготовка статей, описывающих проделанную ими работу, и наличие публикаций являются главными факторами в карьере ученого, и без публикаций в серьезных научных журналах статус ученого снижается. Статьи не могут быть представлены пока эксперименты, подтверждающие выводы, не закончены и не проанализированы. В важнейших журналах каждая отдельная экспериментальная деталь должна быть описана непосредственно в статье или должна быть указана ссылка, чтобы кто-то еще мог повторить точно то, что было сделано, и выяснить получится ли тот же самый результат. Если это не удается сделать, то этот кто-то об этом сообщает и противоречие в конечном счете должно разрешиться. Наиболее надежные и важнейшие журналы передают статьи на рассмотрение. После того, как Вы предоставляете статью, редакторы посылают её копии нескольким из Ваших коллег для рецензии (проверки). Они станут судьями. Редакторы оплачивают их работу за счет журнала; коллеги – не оплачивают.

Я сделал компьютерные исследования. Ни Монтанье, ни Галло, ни кто-либо другой еще не публиковали статьи, описывающие эксперименты, которые привели бы к заключению, что ВИЧ вероятно вызывает СПИД. Я читал статьи в журнале «Сайнс» авторов, которые стали известными как врачи, занимающиеся СПИДом (СПИД-врачи), но все они говорили, что они обнаружили доказательство того, что перенесенная инфекция у некоторых СПИД-пациентов, вызывалась чем-то, что вероятно было вирусом иммунодефицита человека. Они обнаружили антитела. Антитела к вирусам всегда рассматривались доказательством перенесенной болезни, но не ее наличия. Антитела сигнализируют, что вирус был побежден. Пациент сохранил сам себя. В этих статьях не было никакого указания на то, что этот вирус вызвал болезнь. Они не указывали, что кто-либо, у кого обнаружили антитела, был бы болен. Фактически, они нашли некоторых здоровых людей с антителами.

Если Монтанье или Галло, действительно, не обнаружили этого доказательства, почему же их работа была опубликована и почему они боролись столь интенсивно, чтобы получить кредит на открытие? Существовал международный инцидент, где Роберт Галло из Центра здоровья утверждал, что его собственная лаборатория не была способна вырастить вирус из образца, присланного ему Люком Монтанье из Парижа. Как сказал Галло, вирус, который он был способен вырастить, исходил из образцов, собранных им с этой целью от предполагаемых (мнимых) СПИД-пациентов. Галло запатентовал СПИД-тест, основанный на этих образцах, а Институт Пастера предъявил ему иск. Институт Пастера победил, но в 1989 году они заключили ничью, и прибыль уже использовали совместно.

Я решил не писать, что «ВИЧ является возможной причиной СПИДа» до тех пор, пока не обнаружу опубликованные научные данные, подтверждающие это. В своем промежуточном отчете я пробовал не говорить, что ВИЧ абсолютно точно вызывает СПИД. Я только пробовал говорить, что он похоже вызывает его по некоторым известным причинам. Десятки тысяч ученых и исследователей тратили ежегодно миллиарды долларов на исследования, основанные на этой идее. Где-нибудь должен быть ответ; иначе эти люди не позволили бы свои исследования поместить в один узкий канал исследований.

Я читал лекции относительно ПЦР на бесчисленных встречах. Там всегда имелись люди, говорящие о ВИЧ. Я спросил их, как получилось, что мы знали ВИЧ как причину СПИДа. Каждый кое-что сказал. Каждый имел ответ дома, в офисе, на некоторых драйверах. Они все знали, и они сказали мне, что как только они вернутся домой, они мне пошлют статьи (документы). Но я так никогда и не получил какую-либо статью. Никто и никогда не послал мне новости относительно того, что СПИД был вызван вирусом иммунодефицита человека.

У меня, наконец, появилась возможность спросить лично доктора Монтанье относительно ссылки, когда он читал лекции в Сан-Диего на грандиозном открытии исследовательского центра по СПИДу, который все еще управляется бывшей супругой Боба Галло, доктором Флосси (уменьшительное от Флоренц) Вонг-Стаал (Dr. Flossie Wong-Staal). Это было последний раз, когда я задал свой вопрос, не показывая гнева. В ответ доктор Монтанье заявил: «Почему вы не ссылаетесь на сообщение Центра по контролю за заболеваемостью?».

«Я читал его» - ответил я. «Оно не объясняет– является или не является ВИЧ возможной причиной СПИДа?» Он согласился со мной. Я испытывал чертовское раздражение. Если Монтанье не знает ответа, то кто же сотворил этот ад?

Однажды ночью я вел машину от Беркли к Ля Джолла и услышал по Национальному Общественному радио интервью с Питером Дюсбергом, видным вирусологом из Беркли. Я, наконец, понял, почему я имею так много затруднений при поиске статей, указывающих на связь ВИЧ и СПИДа. Никаких таких статей нет, сказал Дюсберг. Никто и никогда не доказал, что ВИЧ вызывает СПИД. Интервью продолжалось около часа. Я старался не пропустить ни слова.

Я знал Питера, когда был аспирантом в Беркли. Он был действительно блестящим ученым, который отобразил специфическую мутацию к одиночному нуклеотиду, который впоследствии стал известным как онкоген. В 1960-ых годах - это было реальным подвигом. Питер продолжал разрабатывать теорию, что онкогены могли бы попадать с вирусами (введены с вирусами) в человеческий организм и вызывать рак. Идея его захватила и стала серьезной движущей силой для проведения исследования, которое финансировалось под неудачным названием «Война против рака». Питер получил звание Калифорнийский ученый года.

Не почивая на лаврах, Питер работает дальше. Он обнаружил недостатки в своей собственной теории и объявил об этом удивленным коллегам, которые работали над тем, чтобы продемонстрировать то, что было чересчур маловероятным. Если они хотели вылечить рак, то их исследования должны быть направлены в другую сторону. То ли они были больше заняты проблемой исправления свой бедности, чем раком, то ли не могли признать своих ошибок, но они продолжали бесплодно работать над гипотезой с вирусным онкогеном еще в течение 10 лет. Большинство из этих людей были обучены получать гранты от правительства, нанимать людей для проведения на них экспериментов и писать статьи, которые обычно заканчиваются характерным выражением, что дальнейшие исследования должны проводиться в этом же направлении. Статьи эти оплачены предпочтительно ими же или кем-то ещё. Одним из этих людей был Боб Галло.

Галло был другом Питера. Они работали в одном и том же отделении Национального онкологического института. Из тысячи ученых, бесплодно работавших в поиске причинной роли вируса в развитии рака, Боб был единственный, кто чрезмерно фанатично заявлял, что вирус был. Но на Боба никто не обращал никакого внимания, потому что всё, что он смог продемонстрировать – это была анекдотическая и очень жидкая корреляция между антителами к безопасному ретровирусу, который он назвал HTLV -1(human T-lymphotropic virus, type 1 Т-лимфотропный вирус человека первого типа или возбудитель Т-клеточного лейкоза человека, избирательно поражающий популяцию Т-хелперов. Примечание переводчика) и необычным типом рака, обнаруженного, главным образом, на двух из южных островов Японии.

Несмотря на то, что Галло не прославился как ученый, он двигался наверх, делая карьеру в структурах власти. Питер Дюсберг, несмотря на то, что был блистательным ученым, двигался вниз. Ко времени прихода СПИДа, Боб Галло был тем, кого Маргарет Хеклер (Margaret Heckler) приблизила к себе, когда Президент Рейган решил, что большое количество пикетирующих Белый Дом гомосексуалистов ему уже надоело. Маргарет была Министром здравоохранения, образования и благосостояния и потому была хозяйкой положения в Национальном Институте здоровья. Боб Галло имел образец вируса, который Люк Монтанье нашел в лимфатическом узле гомосексуалиста со СПИДом – декоратора из Парижа. Монтанье послал этот образец Галло для оценки, а Боб приспособил его для построения своей собственной карьеры.

Маргарет созвала пресс-конференцию и представила доктора Роберта Галло, который учтиво снял свои солнечные очки с переносицы и объявил мировой прессе: «Господа, мы нашли причину СПИДа!». Именно так это было. Галло и Хеклер предсказали, что вакцина и лечение должны будут появиться в течение пары лет. Это был 1984 год.

Все давнишние охотники за вирусами из Национального онкологического института повесили на своих дверях новые таблички и стали называться СПИД-исследователями. Рейган сразу же выделил около миллиарда долларов только на начало работ и внезапно каждого, кто мог бы утверждать, что занимается любым видом медицинской науки и кто в последнее время не имел почти ничего, были полностью трудоустроены. Они все еще работают.

Вирус был назван международным комитетом вирусом иммунодефицита человека, чтобы попытаться разрешить спор между Галло и Монтанье, так как они дали вирусу различные названия и каждый из них желал своего монопольного использования. Назвать вирус вирусом иммунодефицита человека было близорукой ошибкой, которая привела к тому, что любой, занимающийся исследованиями, уже заранее знал о причинной связи между СПИДом и ВИЧем.

Дюсберг со знанием дела указал на недостатки в сборнике Трудов Национальной Академии Наук (Proceedings of the National Academy of Sciences), написав, что нет убедительных доказательств для введения в практику нового вируса. Его проигнорировали. Редакторы отклонили его рукописи, и сообщества его коллег начали подвергать сомнению необходимость его участия в работе исследовательских фондов. Наконец, комитет, включая Флесси Вонг-Стаал, которая открыто враждовала с Дюсбергом, проголосовал за то, чтобы не возобновлять исследование Питера, отличающееся от официального. Он был отрезан от исследовательских фондов. Такое решение должно занять место в истории медицины как одно из больших проявлений высокомерного игнорирования научного приличия. Таким образом, разоружив Дюсберга, уменьшили угрозу противостояния росту СПИД-истеблишмента. Его теперь могли не приглашать для выступлений на совещания, проводимыми его бывшими коллегами.

Мы живем с бесчисленным количеством ретровирусов. Они всюду – и они, возможно, существуют также долго, как существует человеческий род. Они имеются в нашем геноме. Мы получаем некоторые из них от наших матерей в форме новых вирусов – инфекционные вирусные частицы, которые передаются от матери к плоду. Мы получаем другие вирусы от обоих родителей вместе с нашими генами. Мы имеем в нашем геноме ретровирусы. Это означает, что мы можем когда-нибудь производить и производим свои собственные ретровирусные частицы. Некоторые из них могут быть похожими на вирус иммунодефицита человека. Но никто еще не показал, что они когда-либо раньше кого-нибудь убивали.

Они имеют свою цель. Значительная фракция нашего генома состоит из человеческих эндогенных ретровирусных последовательностей (эндогенных – внутренних, а не полученных извне). Есть такие ученые, кто заявляет, что мы носим бесполезную ДНК, но они ошибаются. Если имеется что-то в наших генах, то для этого имеется причина. Мы не позволяем микроорганизмам размножаться на нас. Я пробовал помещать несоответствующие последовательности гена в такие структуры, как простая бактерия. Если это не обслуживает какую-то цель, то бактерия сразу же от этого избавляется.

ВИЧ не появился внезапно, как появляется ливень в лесу или на Гаити. Он попал в руки Боба Галло точно в то время, когда он нуждался в новой карьере. Он был в нашей жизни всегда. Как только вы перестаете искать его в переулках больших городов, вы обращаете внимание, что он экономно распространен повсюду.

Если ВИЧ всегда присутствовал в нашей жизни и мог передаваться от матери к ребенку, то как можно делать чувствительный тест на антитела у матерей, любая из которых является положительной на ВИЧ, особенно если у индивидуума нет никаких проявлений болезни?

Представьте парнишку в глубоком тылу Америки. Его жизненная цель состоит в том, чтобы вступить в Военно-воздушные силы, когда он закончит учебное заведение и станет пилотом реактивного самолета. Он никогда не использовал наркотики и имел такую же не испорченную девушку, на которой он планировал жениться, думая об этом на протяжении всего обучения в школе. Ему неведомо, как и любому другому, что у него тоже имеются антитела к ВИЧ, которые он унаследовал от своей матери, когда он был у неё в матке. Мама его жива и здорова. Он тоже здоровый парень. Его ничего не беспокоит, но когда он подвергнется Военно-воздушными силами обычному тестированию, его надежды и мечты будут разрушены. Мало того, что он будет изгнан из Военно-воздушных сил, но над его головой повиснет смертный приговор.

Центр по контролю за заболеваемостью назвал СПИДом более чем 30 болезней, сопровождаемых положительным результатом на тест, который обнаруживает антитела к ВИЧ. Но те же самые болезни не считаются СПИДом, если антитела не обнаружены. Если у ВИЧ-положительной женщины, например, развивается рак матки, то она рассматривается как имеющая СПИД. Если она не ВИЧ-положительная, то у нее просто рак матки. ВИЧ-положительный человек с туберкулезом имеет СПИД, если же у него отрицательный тест, то он просто имеет туберкулез. Если человек живет в Кении или Колумбии, где тест на антитела слишком дорогой, то просто предполагается, что он имеет антитела, а поэтому и СПИД и в связи с этим может лечиться в клинике Всемирной Организации здравоохранения. Это единственная медицинская помощь, доступная в некоторых местах. И она бесплатна, потому что страны, которые поддерживают ВОЗ, волнуются относительно СПИДа. С точки зрения распространения медицинских испытательных полигонов в районы, где живут бедные люди, СПИД был благом. Мы не отравляем их АЗТ, подобно тому, как поступаем с нашими собственными людьми, потому что это слишком дорого. Мы снабжаем их красивым мачете, а когда они нечаянно разрубят этим мачете свое левое колено, мы назовем это СПИДом.

Центр продолжает добавлять новые болезни к определению СПИД. Центр фактически подделывает документы, чтобы казалось, что болезнь продолжает распространяться. Например, в 1993 году Центр чрезвычайно расширил определение СПИДа. Это было с радостью принято руководством службы здравоохранения, которое получает 2500 $ ежегодно от агентов ФБР за каждый сообщенный случай СПИДа.

В 1634 году Галилей был приговорен к домашнему аресту на последние восемь лет его жизни за то, что написал, что Земля не является центром Вселенной, а скорее всего движется вокруг солнца. Поскольку он настаивал на том, что научные утверждения не должны быть вопросом религиозного культа, он был обвинен в ереси. Пройдут годы и люди, оглядывающиеся назад в наше время, найдут наше принятие ВИЧ-СПИД – теории столь же глупой, каковыми мы находим тех лидеров, которые отлучили от церкви Галилея. Наука в том виде, как она сегодня осуществляется, по большому счету не наука вообще. То, что люди называют наукой, вероятно, очень похоже на то, что называлось наукой в 1634 году. Галилею предложили отречься от его убеждений или он будет отлучен от церкви. Людям, которые отказываются воспринимать приказы СПИД-истеблишмента, говорят ту же самую вещь: «Если вы не воспринимаете то что мы говорим, то мы вас выгоняем вон».

Это неутешительно, что многие ученые абсолютно отказались исследовать имеющиеся в распоряжении очевидности нейтральным, беспристрастным способом. Несколько уважаемых научных журналов отказались печатать сообщение, выпущенное группой по научной переоценке ВИЧ-СПИД – гипотезы, просто требующее «полной переоценки существующего доказательства за и против этой гипотезы».

Я говорил публично относительно этой проблемы впервые на встрече Американской Ассоциации клинических химиков в Сан-Диего. Я знал, что там я буду среди друзей. Это была маленькая часть из намного более длинной речи – самое большое я говорил о СПИДе минут 15. Я рассказал аудитории, как моя неспособность найти простую ссылку разожгла мое любопытство.

Чем больше я узнавал, тем более откровенным становился. Поскольку ответственный ученый убедил меня, что люди уничтожались бесполезными лекарствами, я не мог молчать.

Реакция на мои выступления со стороны моих коллег была различной – от умеренного принятия до прямого яда. Когда я был приглашен рассказать о ПЦР в Европейскую Федерацию клинических исследований в Толедо, Испания, я сказал им, что хотел бы вместо ПЦР говорить относительно ВИЧ-СПИДа. Я не думаю, что они точно поняли, куда они попали, когда согласились с этим. В середине моей речи, президент общества отключил меня от микрофона. Он предложил, чтобы я ответил на некоторые вопросы аудитории. Я подумал, что было невероятно невежливо отключать меня, но хорошо, я буду отвечать на вопросы. Председатель решил, что он спросит первым. И спросил следующее:
«Понимаю ли я, что был безответственным?

Представляете, что те люди, которые слушали меня, могут прекратить пользоваться презервативами?» Я ответил, что согласно довольно надежным статистическим вычислениям ЦКЗ, по крайней мере, в Америке число сообщенных случаев по каждой из известных венерических болезней возрастало у не применявших презервативы, в то время как при использовании начального определения СПИДа число сообщенных случаев СПИДа уменьшилось. Поэтому я не понимаю, в чем я был безответственным. Президент решил, что этих вопросов было достаточно, и резко закончил встречу.

Всякий раз, когда я говорю относительно этой проблемы, всегда появляется вопрос: «Если ВИЧ не вызывает СПИД, тогда что?». Мой ответ на этот вопрос таков: «Я не знаю большего ответа, чем знают Галло или Монтанье. Знание, что нет никакого доказательства, что ВИЧ вызывает СПИД, не делает меня авторитетом по этому вопросу. Бесспорно, что если индивидуум имеет чрезвычайно тесные контакты с большим количеством людей, то количество инфекционных организмов, с которыми иммунной системе этого индивидуума придется столкнуться, будет высоким. Если человек имеет 300 половых контактов в год с таким же человеком, имеющим 300 контактов в год, то у них в 90.000 раз больше опасность развития инфекционных болезней, чем у людей, имеющих нормальные контакты.

Думайте об иммунной системе как о верблюде. Если верблюд перегружен, он погибает.

Я был приглашен фармацевтической компанией Глаксо выступить на конференции. Они прислали мне письмо в декабре 1993 года, предлагая мне в ноябре 1994 года выступить с речью на банкете симпозиума. Если мне это время будет неудобно, то они хотели бы, чтобы я выступил на банкете в ноябре 1995 года. Доктор Джон Патридж, директор химического отдела писал, что не был знаком со мной лично, но слышал относительно лекции, которую я прочитал в 1991 году на Конференции гордоновских исследований прекрасный отзыв. В его словах звучало: «лекция, заслуживающая наиболее высоких похвал, какие я слышал от моих академических и производственных коллег».

Он писал, что ищет таких ученых, которые соединяют в себе биохимические и медицинские знания и широко думают.

Конечно, хорошо, чтобы этим ученым был я, заканчивал Д. Патридж.

Доктор Патридж также написал, что оплатит мне дорогу, размещение, а также гонорар 1500 $. Я подумал, что это звучит хорошо, но полагал, что Глаксо мог бы оплатить мне немного больше. Что сделало это приглашение особенно интересным для меня, так это тот факт, что Глаксо была самая большая компания в мире по производству лекарств и одного из самых выгодных лекарств – клеточного яда АЗТ, используемого против СПИДа. Он уничтожает клетки подобно тому, как химиотерапия уничтожает рак. При раке имеется, по крайней мере, объяснение для использования клеточного яда, хотя я лично никогда бы не лечился химиотерапией, если бы у меня был рак. Но имеется путь, по которому дают объяснение.

Я задавался вопросом, знали ли эти люди, что я чувствовал относительно их препарата, когда они присылали приглашение. Я уведомил доктора Патриджа, что приму их предложение, если они повысят немного оплату. 26 января 1994 года я получил письмо от М. Росс Джонсон, вице-президента отделения химии. Он писал, что они были очень счастливы тем, что я принял приглашение. Они пошлют мне два авиабилета в первый класс, расходы за пребывание и гонорар 3000 долларов. В заключении он спросил меня относительно заголовка моей речи на банкете.

Итак, пока все хорошо. Я ответил, как требуется, и объяснил, что намереваюсь говорить с аудиторией относительно темы, которая должна очень беспокоить все научное сообщество. Я хотел бы говорить относительно того факта, что не имеется никакого научного доказательства, что ВИЧ действительно вызывает СПИД, и я думаю, что люди, принимающие АЗТ отравляются.

14 октября 1994 года за месяц до встречи я получил другое письмо от Глаксо. На этот раз от Гардинера Смита. Без титулов. Он искренне сожалел о необходимости сообщить мне, что они не могут предоставить мне место для моей презентации. Они могли бы послать мне чек на 1000 долларов, чтобы компенсировать мне мои неудобства».

Далее К. Муллис приводит текст письма, в котором просит разъяснить, на каком основании за месяц до начала симпозиума ему вдруг отказывают в приглашении, хотя до этого настойчиво приглашали. Там же он приводит сведения о том, какие мероприятия ему пришлось отложить в связи с приглашением выступить на симпозиуме, а теперь придется отменять и те, которые он запланировал и уже организовал в том городе, где будет проходить симпозиум. Он написал, что компания Глаксо сама предложила ему два авиабилета в первом классе, оплату проживания и гонорар 3000 долларов, что в итоге составило 6048 долларов, а после объявления темы выступления вдруг не оказалось места для его презентации.

В ответ он получил чек на 6048 долларов, только, чтобы он не приехал на симпозиум и не выступил там со своей точкой зрения на проблему ВИЧ-СПИДа.

К. Муллис пишет: «Это была огромная сумма денег, полученная мною за то, что я ничего не сделал, и за то, чтобы меня никто не услышал».

Выдержка из книги Кэри Муллиса.

Cентябрь 1998. Перевод Сазоновой И. М.

Источник http://www.virtu-virus.ru